Вид у него был крутой, этого она не могла отрицать. Угловатое лицо, темные глаза и осанка, свидетельствовавшая о том, что он в состоянии постоять за себя в бою. На несколько секунд Ребекка пожалела, что оставила телескопическую дубинку в кармане куртки. Но не набросится же он на нее прямо здесь, на глазах у свидетеля?
— Ты знаешь, кто я, не так ли? — начала она.
Петер кивнул.
— Ну да, мы сталкивались пару раз в спортзале… Но все это несколько…
— Неожиданно, — договорила она за него. — Ты не ожидал моего появления?
— Не-ет, — протянул он и посмотрел на нее долгим взглядом.
— И тем не менее я здесь. Вопрос в том, что мы будем делать дальше.
Он заерзал и бросил взгляд в сторону кухни, где Пьер, судя по звукам, все еще рылся в ящиках.
— Я предпочел бы, чтобы все это осталось между нами…
Он пригнулся к ней.
— Не хотелось бы, чтобы об этом узнали на работе…
— Еще бы, — прошипела она и заметила, что он вздрогнул.
— Петер, ты видел аптечку? Я был уверен, что она в кухне, — крикнул Пьер.
— Не-ет, — ответил Глад, не сводя с нее глаз. — Но она не понадобится — Ребекка собирается уходить.
— Ни черта подобного! — процедила она сквозь зубы.
* * *
Поезд погромыхивал в темноте по пути обратно в город. Эйч Пи успел на последнюю электричку, и, помимо машиниста и какого-то парня с наушниками, сидящего на несколько сидений впереди, в вагонах было пусто.
Он прекрасно понимал реакцию Филиппа. На карту поставлено многое, и не только в финансовом плане.
Корпорация PayTag. Это название он точно слышал раньше и теперь мучительно старался вспомнить, где именно. Но чем больше он думал, тем более туманным казался ответ.
Одно было ясно. Эйч Пи начал понимать, почему убили Анну Аргос. Как он и подозревал, она была замешана в Игре, но не на правах рядового Игрока. Она и ее фирма играли в этом деле куда более серьезную роль.
ArgosEye поддерживал конфиденциальность Игры, наверняка пользуясь при этом ее уникальными услугами. Слившись с другим предприятием и получив доступ к крупным финансам, можно было бы использовать Игру на постоянной основе, реализовать весь ее потенциал. Поручать им разнюхивать тайны, ошибки и просто сбои, которые люди любой ценой хотят скрыть.
Когда Игра сделает свое дело, жертве останется лишь сделать выбор: стать клиентом ArgosEye, чтобы все концы были надежно упрятаны в воду, или… Крышевание чистейшей воды. Так сказать, «Коза ностра»[124] в виртуальном пространстве. Бизнес будет расти в геометрической прогрессии, а PayTag — рыдать от счастья по поводу своего удачного приобретения.
Увеличение доходов означает, что Игра тоже будет расти, находить все новых Муравьишек и Игроков и тем самым наращивать свою власть и свою клиентуру. Разрастающаяся Игра потребует возросших ресурсов для поддержания секретности, но укрепившаяся фирма ArgosEye будет в состоянии это обеспечить. И тем самым остается только одно — полный вперед!
Круг замкнулся, все кусочки пазла встали на место, выстраивалась определенная логическая цепочка.
Как и во всех подобных случаях, следовало задать вопрос: кому это выгодно?
Ответ был проще простого.
Всем!
И тут взбунтовалась Анна Аргос.
«Ей удалось найти способ помешать им», — сказала Моника.
Анна была человеком азартным — она скорее погубила бы дело всей своей жизни, чем просто стояла и смотрела, как Филипп и предавшие ее сотрудники творят с фирмой что хотят.
А что, если она даже предприняла попытку, которая не увенчалась успехом?
Может, именно поэтому и бежала из страны?
Однако слишком многое было поставлено на карту, чтобы они дали ей так просто уйти. Пока Анна существует, она является для них фактором риска.
А с факторами риска они умеют работать.
И вызывается Винсент, он же ladykiller.
Черт, до чего гнусная история!
Не хватает только одного кусочка пазла.
Хенрик «Эйч Пи» Петерссон.
Какова его роль во всем этом?
* * *
Внезапно ее снова охватила ярость. Несколько недель она представляла себе, как выглядит МейБей за монитором своего компьютера. Представляла его себе почти что монстром в черном плаще и с изуродованным лицом. Вместо этого МейБей оказался загорелым и накачанным парнем с ухоженной бородкой, который сидел перед ней на турецком диване в комнате, словно сошедшей со страниц «Тысячи и одной ночи».
Его наигранное удивление не произвело на нее никакого впечатления…
— Я смотрю, ты совсем обнаглел, слышишь, Петер! Ты собираешь всякие мерзкие сплетни, которыми тебя подпитывают твой дядюшка Сикстен и твой дорогой начальничек. Затем ты превращаешь меня в мишень для своих насмешек и в течение нескольких недель мараешь меня дерьмом, лишь бы добиться популярности на вонючем сайте дешевых сплетен. А теперь ты хочешь сделать вид, что ничего не было — не дай бог на работе узнают, так, что ли? Похоже, ты не так смел в жизни, как за клавиатурой, МейБей!
Несколько секунд Глад смотрел на нее во все глаза, потом набрал воздуху в легкие и открыл было рот…
Но в эту секунду в комнату вошел Пьер, помахивая маленькой белой сумочкой с красным крестом.
— Вот она. Прошу прощения, Ребекка, но мой друг засунул ее в шкафчик в ванной, вместо того чтобы положить на обычное место.
Он уселся рядом с Ребеккой и стал привычными движениями перебирать содержимое аптечки.
— Простите, что прервал вас. О чем вы говорили?
Глад медленно подался вперед.
— Да, у меня на самом деле тот же вопрос. Что ты такое несешь, Нурмен?
Глава 34. Cut, clip and remove[125]
На пару секунд у него возникло ощущение, что кто-то следит за ним.
Он встревоженно оглядел вагон, но, кроме парня с наушниками, в вагоне никакого не было.
Все тихо.
Он закрыл глаза, сделал глубокий вдох через нос, затем медленно выпустил воздух через рот. Водоворот мыслей в голове стал потихоньку замедляться.
Анна, Винсент, Филипп, Моника, Рильке и все остальные. Да к тому же еще и он сам. Да, до чего гнусная история!
Поезд остановился на станции, но никто, кажется, не вошел.
Его прикрытие работало до того вечера после похорон — стало быть, все, что он узнал до того момента, соответствовало истине. Затем случилось нечто непредвиденное. Вмешались внешние обстоятельства, изменившие ход событий. Стоффе — вряд ли кто-то другой. То, что его раскусила Рильке или что он сам совершил какую-то оплошность, казалось совсем не столь вероятным теперь, когда он немного успокоился.
Нет, Стоффе — единственный новый член уравнения, единственное отклонение от первоначального сценария. За исключением, может быть, сестрицы… Эта мысль тревожила его больше, чем он решался сам себе признаться.
— Добрый вечер, Хенрик! — произнес внезапно у него за спиной мягкий голос, и Эйч Пи замер.
Это был Филипп Аргос.
* * *
— Петер — король форума? Ты шутишь!
Пьер разразился булькающим смехом, в обычной ситуации наверняка очень заразительным, однако Ребекка была совершенно не в том настроении, чтобы смеяться. И Гладу ситуация не показалась столь смешной, как его другу.
— Так и есть, я в состоянии максимум справляться с электронной почтой и заходить на самые популярные сайты новостей.
— Но… — пробормотала она. — Тоббе сказал, что… — Сделала паузу, ища продолжения. — О’кей, теперь я поняла. Стало быть, Тоббе Лунд сознательно натравил меня на тебя…
Она посмотрела на Пьера, который тут же перестал смеяться.
— Видишь ли, Нурмен, дело обстоит так, — проговорил Глад. — Я никогда не афишировал свою ориентацию. Правда, в полиции в последние годы в этом смысле стало полегче, однако человек, работающий в патрульной службе и выступающий в многоборье, утратил бы свой имидж, если бы выяснилось, что он…
— Гей, — вставил Пьер. — Петер и я не совсем единодушны в этом вопросе, но хотя я и не согласен с ним, я уважаю его решение…
Глад бросил на Пьера благодарный взгляд.
— До недавнего времени все шло отлично, — продолжал он. — Некоторые коллеги, конечно, знали или догадывались, но никого все это как-то не волновало.
— А что произошло потом? — спросила Ребекка, которая все еще пыталась привести в порядок собственные мысли. — Это как-то связано с Тоббе Лундом?
Глад кивнул.
— Он случайно наткнулся на нас с Пьером на частной вечеринке. Его дочь подрабатывает официанткой, а он, как истинно заботливый отец, приехал забрать ее перед закрытием.
— Это была вечеринка для геев, — вставил Пьер. — Самая обычная вечеринка — без плюмажей, боа из перьев и песенок с конкурса Евровидения, но, как бы там ни было, ситуация не оставляла места для двойного толкования. Остальное ты легко можешь себе представить…
